И о прекрасном. О себе.

Судьба, изменница, благодарю!
Держите пальцы крестиком.
Облом-с. Чорные данмеры испугались и уплатили по долгам. Пролетела моя эмиграция в Высокие Скалы, як фанера над парижем.

запись создана: 15.07.2010 в 14:36

@темы: Я

---

Вивек в эмиграции. Подлинная история литературы.

-Аш назг дурбатулук, аш назг гимбатул! – прокричал Владыка Тьмы в ревущую у ног бездну. Саурон взял свежевыкованное кольцо с наковальни и торжественно надел его на палец. Кольцо тут же покрылось огненной вязью, запечатлевая в собственной плоти волю хозяина.
-Молодой человек, таки извиняюсь, но вы уже закончили? – произнес гнусавый женский голос за его спиной. Владыка Тьмы обернулся. Перед ним стояли эльфы: одна женщина и двое мужчин. Он узнал их и засмеялся.
-Сама Галадриэль пожаловала в Расщелину Судьбы. Несчастная, здесь ты и останешься! Ну а ты, - кивнул Саурон в сторону бородатого, - ты, должно быть, Кирдан Корабел. Говорили что ты мудрейший из эльфов, но явившись сюда, ты проявил непростительную глупость. Близится твой конец, - Саурон опять разразился смехом, а после перевел взгляд на третьего эльфа. Тот зачем-то покрасил одну половину лица в черный цвет, - Ты, Элронд Полуэльф… дворняжка. Ты… ты не то что не скрываешь своего ублюдочного происхождения от смертной расы, ты им гордишься. Никто из вас меня не в силах остановить. Ничтожества, я уничтожу вас!
-Мутсерра, - невозмутимо произнес Вивек, - мы таки опять извиняемся, но вы закончили или ещё нет? Если закончили, будьте так любезны, освободите место, нам надо подготовиться к ритуалу.
-Ой, пардону прошу, черт попутал, - ответил Саурон, слегка смутившись. – Ну, я пойду, не буду мешать, - добавил он и направился к выходу из Саммат Наура. Уже возле самого выхода он бросил любопытный взгляд на троицу. Галадриэль, никого не стесняясь, снимала бронелифчик, а уже полностью голый Элронд наводил макияж на собственную задницу. И только старый Кирдан Корабел шаманил над наковальней.

Дорога шла наверх. Она опять круто свернула к востоку, потом сквозь утес вывела к черным дверям пещеры, дверям Саммат Наура. Далеко на юге в дымном тумане виднелось солнце, зловещее, мутно-багровое, и простерся кругом сумрачный, онемелый, мертвенный Мордор, словно в ожидании страшной грозы. Сэм подошел и заглянул в пещеру. Жара темнота трепетала от рокота горных недр.
-Фродо, мы уже близко! – сказал Сэм, обращаясь к безжизненному телу на его плечах, но ответа не было. Он постоял немного – сердце колотилось от нестерпимого ужаса – и зашел внутрь.
Сэм увидел, что он в длинной пещере. Пол и стены рассекала широкая скважина, то наливаясь огнем, то затухая, и мерно рокотал вулкан, точно в глубине его работали могучие машины.
Снова полыхнула расселина, и на краю огненной бездны в багровом свете стал видел Горлум. Он стоял – прямой, неподвижный, как черное изваяние. Его лицо скрывала огромная трёхглазая маска. Третий глаз на лбу периодически подмигивал.
-Фродо, глянь, - сказал Сэм и потряс плечами. Фродо что-то промычал. Сэм крикнул стоящей фигуре, - Эй там!
И Горлум молвил звучным и властным, совсем не знакомым Сэму голосом, заглушившим гулы Роковой Горы:
-Господин Неревар Индорил, Хай Ресдайния! Давно забытый, возрожденный вновь! Трое оклеветали тебя, трое предали тебя! Один, кого ты предал, был трижды прав! Господин Ворин Дагот, Дагот Ур, верный вассал, преданный друг, приветствует тебя.
-Горлум, что с тобой? – воскликнул Сэм. Карлик почесал лысую макушку и отвязал маску.
-Простите, опять накладочка вышла, - наконец выдал он. Потом сел и начал хихикать. – Не представляете, какая хохма только что вышла, минут за двадцать до вашего прихода. Приперся, значит, с утреца очередной Нереварин, а я после вчерашнего не опохмелившись, спутал его с Бэггинсом. Решил, того, по-быстрому дело провернуть и сгонять в магазин. Прыгнул на него, понимаешь ты, с криком «Моя-моя Прелесть!», грызть начал, а он, паскуда, в перчатках. Чуть зубы себе не пообломал.
-Ну, - нетерпеливо сказал Сэм. Он определенно устал нести Фродо. – Чем закончилось-то?
-Так и… эта, ядрёна вошь… Стянул я с него перчатку, потанцевал, да и бросился с ней в огненную пропасть, как положено. Так этот идиот, не поверите, завопил вдруг не своим голосом и за мной, в самое жерло.
-И…?
-Убился насмерть.
Сэм сбросил Фродо на пол и сел на него как на скамейку.
-Нда… накладочка… - пробормотал он.

@темы: Морровинд, Цитаты, Стёб

---

И о прекрасном. О себе.

Ровно 600 лет назад мои славные предки потерпели сокрушительное поражение от других моих не менее славных предков.
С чем я нас и поздравляю.

@темы: Я

---

Вивек в эмиграции. Подлинная история литературы.

"Но с неба вдруг упало что-то страшно тяжелое, окончательное и однозначное, и верить стало некому,нечему, нечем и незачем".
Виктор Люсьенович ля Шанс, "О падении Трибунала и разрушении Морровинда", исторические очерки.

@темы: Морровинд, Философия, Цитаты, Стёб

---

Девятый сон Бендера Родригеса

Забежал в кафэшку перекусить. За стойкой четверо работают в восемь рук, больно популярная кавярня. У барменов на бирках вместо имён -никнеймы.
-Три кекса и кофе, - протягиваю пятак девушке-барменше (второй молодости).
-Твой клиент, Счастье, - говорит занятая барменша своему мрачному коллеге справа.

@темы: Сны, Я

---

Вивек в эмиграции. Рецепты от Шармата.

Рецепты от Дагота. Кумму-роллы.

Я – Шармат, который спит в центре и бла-бла-бла.

Нынче, мои возлюбленные спящие, мы поговорим о таком блюде, как роллы по-даготски. Я называю их «Вивек в собственной постели», или кумму-роллы. Как известно каждому верному трибуналопоклоннику, старый донжуан Вивек однажды отдыхал на амайяском пляже, что чуть южнее полей Кумму. Там ему повстречался какой-то разнесчастный фермер, у которого видите ли рис не рос, рыб не ловился, а гуар ножку подвернул. Вивек-пройдоха любезно предложил себя в качестве гуара. Один мой знакомый священник утверждал, что этот фермер на Вивеке пахал, и я с этим никогда не спорил, но смысл в слово «пахал» мы, похоже, вкладываем разный. В общем, что там у Вивека с фермером было – неизвестно, да и не имеет для сегодняшнего разговора никакого значения, но через семь дней незамысловатой сельской жизни бог разродился гениальным блюдом, доступном любому жителю приозёрья. Я склонен думать, что Вивек не изобретал ничего нового, но только лишь адаптировал акавирские рецепты к суровой морровиндской действительности.

Итак, нам понадобиться сушеные водоросли. Лучше всего – с берегов озера Амайя, но если таковых нет, сойдут любые другие. В качестве заправки я использую крупнозернистый солёный рис, обильно произрастающий на Дешеанской равнине. Всегда покупайте рис, взращённый рабами благородного Дома Дрес, ибо только кровь и пот тысяч рабов могут придать должный вкус и аромат блюду. В крайнем случае, сойдет и рис Хлаалу, хотя этим прихвостням Империи давно следует объявить байкот.

Рис должно промывать в холодной воде до тех пор, пока раб, его промывающий, не замерзнет. Это легко определить: человеческие расы обычно синеют, у хаджитов пропадает речь и они могут только жалобно мяукать, а аргонцы, как всякие ящерицы, впадают в спячку. Промытый рис варят в чуть подсолёной воде до готовности. Акавирцы обычно используют дикие ритуалы с принесением кровавых жертв, регулированием температуры варки и накрытием готового риса влажной тряпочкой, но я не нашел особых отличий во вкусе. Как рис станет мягким, следует немедленно слить воду.

В готовый рис я выливаю заранее приготовленную смесь ядов. Для этого возьмите из расчёта на фунт риса три крупных ложки жучиного уксуса Телванни, три мацтовых ложечки лунного сахара и щепотку кровавого перца. Взболтать, размешать, довести до кондиции. Равномерно облить рис.

В рис я также добавляю тушенку из корпрусного мяса. Это секретный ингредиент Кумму-роллов, ибо без корпрусного мяса не будет Кумму. Хорошо перемешайте мяско, не бойтесь помять рис. Когда смесь станет более менее разнообразной, можно приступать к нарезке вкусностей.

Акавирцы признают только рыбу флегистон, но ведь не каждый морровиндский фермер может позволить себе зарезать морского дракона на ужин. Поэтому в качестве сердцевины роллов можно использовать любую другую рыбу и не рыбу, примеру, дреугов, крабов, гуаров, алитов, жареных авантюристов. К примеру, я слышал, что на юге используют хвосты хаджитов и уши босмеров; я считаю это излишеством, хоть и довольно приятным. Обычно я нарезаю готовую солёную селедку (без костей), или же почищенные аргонские лапки. К мясу обязательно надо положить зелень или фрукты. Возьмите, к примеру, лимон, порежьте на дольки. Выцарапав сердцевину, вы легко можете развернуть дольку прямую линию.

Разобравшись с наполнением, приступаем к лепке Кумму-роллов. Рис будет ещё горячим, используйте двемерские кухонные лопатки. На водоросль обильно положите рис и с усилием разравняйте его. Это принципиальное отличие даготских роллов от классических акавирских, в которых стараются сохранить текстуру риса. Рис должен покрывать лист водоросли ровным слоем толщиной в три монеты. Ближний к вам край листа оставьте чистым на глубину ногтя. Волшебники Телванни, прежде чем готовить роллы, обрежьте свои грабли под корень!

Кинжалом сформируйте три углубления: первое - у самого дальнего от вас края, второе - на середине листа, а между этими двумя – третье. В эти углубления положите полоски рыбы и лимона. Иногда, когда я использую в качестве наполнителя оливки или рубленные бретонские пальчики, я заворачиваю ролл без наполнителя, только с рисом, и потом, нарезав, втыкаю содержимое в каждый отдельно.

Начните сворачивать ролл с дальнего от вас края. Если вы подготовили передний край с должным пониманием, то в итоге вы получите ровную зеленую колбасу. Покатайте её под рукой, чтобы она стала действительно круглой.

Обычно, у меня уходит фунт риса (до варки) на пять-шесть листов водоросли. Свернув все роллы, я оставляю их постаять на час-два, и только потом начинаю резать их. Нужен действительно острый и тонкий нож, к примеру, катана, танто, викадзаси. Измир Дракон Севера, говорят, рубил роллы своим топором – у этих нордлингов есть только одно решение для всех проблем.

Поскольку уксусная заправка придаёт рису кислый вкус, то изобретать бобовый соус нет нужды. Хорошо идёт карри и сливочно-чесночный. Иногда в качестве сердцевины я использую копчености, но никогда – свежатину. Чтобы получить подлинное удовольствие, пригласите на обед альтмеров – они придают рису пикантный пряный вкус, особенно старые матёрые особи.

@темы: Морровинд, Я

---

Вивек в эмиграции. Письмо жене.

Дорогая Альма.

В Этериусе опять дожди. По утрам тут парит, а небо вновь привычно хмурое. Так напоминает Балмору в сезон дождей.

Ещё пара строк. Я долго ждал каких-либо вестей от Нереварина, и вот, наконец. Да, он жив. Это немного, но все же это первая весть со времени моего ухода из Нирна. Два года назад, после вашей драки на вечеринки у Сота Сила он оправился в Акавир и, казалось, пропал совсем, с концами, как говорится. Мне было не до него, пришлось разбираться со старыми проблемами. Потом испытание. К тому же я чувствовал, что моё внимание досаждает ему, а помощь - уже не требуется. Поэтому я решительно отказался от какого-либо участия в дальнейшей его жизни, что вполне устроило и его, и Империю.

Я понимаю, Нереварин - не Неревар. Он не тот, кого мы ожидали, и тем более не тот, кого мы любили. Он в своём праве забыть о нашем (вернее уже только о моём) существовании. А я не могу. Скажи мне, зачем я все ещё слежу за его судьбой?

Передавай приветы гномам.

Твой Вехк и Вехк.

@темы: Морровинд, Мысли вслух, Слова, Я

---

Наблюдение.

Стоял у окна, смотрел на природы. Мимо взгляда моего ползла муха. Посмотрела на природу, потом на меня. Упала в обморок.

Сижу, думаю, переживаю.

@темы: Я

---

Последние слова Сота Сила…

Перевод "Последние слова Сота Сила..."

Сота Сил. Письмо первое.

Друг Дивайт, так много времени прошло с тех пор как мы говорили в последний раз. И так мало - с тех пор как я видел твои слова.

Ты забавляешься с умами этих любопытных смертных. Инструменты Кагренака в твоем распоряжении? Я думаю, что нет. Были бы они у тебя, я бы опасался за твою жизнь. Они не игрушки для смертных, Фир, и тебе это хорошо известно.

Кстати, что на счёт твоей собственной смертности? Как обстоят дела? Ведь если ты живешь дольше, чем бог, разве ты не столь же безупречен? Да, в тебе всегда было что-то особенное. Я полагаю, ты находишь определенное удовольствие в этой своей собственной смертности, как бы странно это не было. Это хорошая черта твоей натуры.

Твоё любопытство назойливо. Ты маг, учёный, зрящий в прошлое и будущее, я это понимаю. Как и все остальное, как и многое другое.

Любопытство – удивительная вещь. Это прямой путь чрез тернии.

Ты интересное создание, мой друг, и я бы не пожелал тебе зла. Я заклинаю тебя быть осторожнее со словами. Смертные умы легко повергаются от соприкосновения с божественным.

Ну а пока я буду с удовольствием следить за твоими забавами, за этими многочисленными речами про «Как» и «Где». На эти вопросы ответить легче всего, но ведь и ответы на них будут наименее удовлетворительны.

Сота Сил. Письмо второе.

Воры? Интересная идея. Украли ли мы божественную суть, или она была дана нам свободно, чтобы мы смогли вести наш народ в новую эру?

Немногие смели назвать нас ворами, когда мы словами и ритуалами повязали Князьей Забвения договором. Ещё меньше было подобных им, когда Мехрун Дагон порвал, растоптал этот договор, но и сам был чуть позже втоптан в землю Морнхолда.

События под Красной Горой произошли давно. Что рассказал тебе об этом господин Вивек? Он ответил загадкой, дал тебе множество вариантов прошлого, которые все равно привели к одному и тому же неизбежному будущему? Да, это в его стиле.

Не проклинай его за это; он то, что он есть. Загадки. Опровержение собственных слов.

Альмалексия бы рассказала тебе историю лучше, я думаю. Она была ближе всех знакома с Нереваром. Любовница. Советник. Генерал. Из всех нас она носила одежды бога с наибольшей гордостью. Она ходила среди людей и изучала их слабости. Изучала хорошо.

Люди бога? Боги людей? Кого ты должен бояться больше?

Тебе интересно, куда делись двемеры? Возможно, лучше будет задать вопрос, почему один из них остался. Даже боги не любят Абсолют, поскольку он пахнет чем-то, что больше их самих.

Я все ещё наблюдаю.

Сота Сил. Письмо Третье.

Я наблюдаю. Я удивляюсь. Я возвожу. Я разбираю на части.

Я бог? Несомненно - бог, как и любой другой.

У богов есть вечность, чтобы взвесить свои слова. У смертных – только мгновения, чтобы услышать их.

Господин Вивек – бог? Несомненно, как и я.

Вивек – поэт. Истина – это не слова поэта, он рожден соблазнять. И поскольку поэзия должна овладевать сердцем, ей следует звучать гармонией правды.

Госпожа Альмалексия – богиня? Несомненно, как и господин Вивек.

Альмалексия – воин. Остерегайтесь воина, ведь сталь меча может и не отличить друга от врага. Правда стоит заметить, что острым клинком высекают историю.

Я снова спрашиваю тебя. Я – бог?

Я Сота Сил. Я Маг. Я Часовщик.

Ты спрашиваешь, где находиться мой Часовой Город. Некоторые скажут - в болотах Чернотопья. Другие утверждают, что он лежит глубоко в земле, под Эбенгардом. Я даже слышал, как говорили, будто бы мой город спрятан в развевающемся плаще госпожи Альмалексии. Все это правда, и все это – ложь. Мой город там, где я живу, и я живу в моём городе. Местоположение не имеет значения, ведь только я – единственный его гражданин.

Двемеры были двемерами, кимеры были кимерами. Теперь двемеры ушли, а кимеры изменились. Слова Азуры тяжелы, но ведь мы уже обсудили слова богов, не так ли?

Я Сота Сил.

Я наблюдаю. Я удивляюсь. Я возвожу. Я разбираю на части.

Дивайт Фир Псиджик. Письмо первое.

Пару строк о Сота Силе, мои друзья…

Это был не весь Город. Нет, в самом деле. Это был всего лишь главный зал Мастера Сила в спрятанном Часовом безумии. Точно так же, как и за жемчужными вратами Морнхолда, тут есть многочисленные дома, и жители, и мастерские. Сота Сил достаточно просторен и вмещает в себя множество жителей. Я мог видеть их вживую, сам. Что я видел! О Нереварине я слышал историю, что, когда он был телепортирован в город Альмалексией, машина подъемника позади него провалилась вниз. По какой-то причине (Альмалексия ли это сделала, или Сота Сил) это оградило его от дальнейших приключений. Где действительно оказался Нереварин, так это в мастерской Сота Сила.

Тем не менее, думая обо всем этом… Если это город, кто может назвать это место домом? Боле совершенные фабриканты? Я не смею сказать, что я видел моими собственными глазами. Возможно, ещё настанет день, месторасположение Часового Города станет известным, и гости рискнут вторгнуться в его скрытые пределы.

Дивайт Фир Псиджик. Письмо второе.

Я обнаружил смысл в этом видении. Это и в самом деле было только видение. Во время моих путешествий по другим планам я медитирую, чтобы скоротать время. Путешествия между планами достаточно сильно дезориентируют, и непривычные к подобному люди могут почувствовать, будто бы их тела рвутся на части. Медитация облегчает ощущения. Моё возвращение оказалось дольше обычного. Видение, если не назвать это кошмаром, отклонило меня от моего изначального пути. Я был неспособен самостоятельно покинуть видение, оно удерживало меня моё тело и разум. Когда же оно прекратилось, я обнаружил себя голым на отшибе недалеко от Тель Воса. Ослабленный этим необычайным происшествием, я смог разве что найти путь назад в мою крепость, где я проспал несколько дней, восстанавливая силы.

Я поговорил с советом по поводу произошедшего со мной; они также пришли к выводу, что это только видение. Не из тех, что имеют какой-либо смысл, но значащих лишь то, что я слишком много прилагаю сил к вопросу о Двемерах. Это вполне возможно, хотя и не похоже на меня. Мне и в самом деле нужно отдохнуть; я думаю, я должен прекратить такого типа путешествия на некоторое время, дать себе возможность восстановиться.

Ягрум, с другой стороны, кажется, многое вспомнил из прошлого. Он все еще демонстрирует симптомы корпруса, но память медленно возвращается к нему. Сейчас он тратит много времени на себя и желает оставаться в одиночестве. Я уверен, что посещающие его всполохи минувшего дают ему много пищи для ума. Мне жаль моего старого друга. Если бы я только мог помочь ему что-нибудь. Самообладание иногда покидает его; я проинструктировал моих жен-близняшек оставлять его в таких случаях в покое. В своё время он придёт к пониманию той судьбы, что уготована ему.

И вот еще одно интересное дело… Ягрум встретил меня по моему возвращению из совета и поинтересовался, находятся ли ещё Инструменты в моём распоряжении. Услышав, что наставник ушел, взяв их с собой, Ягрум, кажется, несколько расстроился. Что происходит в голове моего старого друга? Я буду внимательно следить за ним, ради него же самого.

Дивайт Фир Псиджик. Письмо третье.

Увы!

«Это правда Изначальной Проповеди, что не является ей».

Из этих так называемых скрытых посланий, которыми я приветствую вас, видите ли вы смысл? Первые строки своим чудным недоразумением ведут к мысли, что и само послание также может быть ложным. Многое из того что я уже знаю тревожно; а истина прячется за углом. Я надеюсь, Тамриэля ради, что мы готовы к любому из грядущих откровений, к любой давно схороненной правде. Если «призрак» действительно ходит между нами, то времена, которым мы все являемся свидетелями, будут более чем грозные.

Дивайт Фир Псиджик. Письмо четвертое.

Одна из моих жен сообщила мне по моему возвращению в башню про удивительную беседу, что состоялась без моего ведома. Погодите немного, из-за этого длительного путешествия я несколько измотан.

Итак, дебаты относительно Трибунала, инструментов Кагренака и исчезновения Двемеров начались вновь! Мои дорогие упрямцы, да есть же факты. Как вы можете не видеть правды? Позвольте мне несколько подтолкнуть ваши умы к ней и пролить свет на эти вопросы.

Трибунал…

Вивек, Альмалексия и Сота Сил – боги-герои, не так ли? Сделавшие себя таковыми с помощью инструментов Кагренака (которые мы скоро обсудим) и Сердца Лорхана. Азура покарала их, и их народ (да, включая и меня). Черная кожа и горящие глаза – очевидное и тревожное напоминание. Совпадение ли то, что эти изменения произошли сразу после нарушения присяги? Азура действительно причина произошедшего с нами. Не соверши Трибунал того, что сделал, Азура ничего не предприняла бы со своей стороны. Унесла ли Азура жизни Двемеров за попытку использовать Сердце? Я так не считаю, хотя это вопрос, на который ответ может дать только сама Богиня. Никто не знает, какие планы были у Кагренака на Сердце. Возможно, это действия архитектора уничтожили Двемеров. Такое могло быть запланировано, а может совершено по ошибке. Все это мало касается Трибунала. Они получили то, к чему стремились. Ходить в «Тени Богов». Отослали генерала на битву и получили его награду. Как мне кажется, они просто использовали Неревара. Неревар должен был знать правду, скрытую за Двемерами и за жаждущим власти Трибуналом. Это навело меня на другую мысль… действительно ли Неревар умер от своих ран, или Трибунал, боясь осведомленности Неревара об истинном положении дел, заставил его замолкнуть - навсегда? Уверен, Трибунал и Азура точно знают ответ. Азура любила Неревара и вполне возможно, что если Трибунал уничтожил Неревара, Азура прокляла троих, да и всех кимеров заодно. Жрецы-Отступники считают также как и я.

Инструменты Кагренака…

Разрубатель, Разделитель и Призрачный Страж. Именно эти инструменты спроектировал и создал Кагренак для обуздания Силы Сердца. Могут ли эти инструменты быть использованы для уничтожения сердца? Им было предначертано отправить Сердце обратно к его началу? Или они просто используются для извлечения Силы для личных нужд, не более того. Ладно, мы все знаем, для чего именно Трибунал воспользовался инструментами. Вопрос в том, какими были планы Кагренака на них. Сота Сил смог разобрать в этих самых планах только способ соединения с Силой. Трибунал посетил Красную Гору с инструментами и сделал то, после чего каждый Трибун стал Богочеловеком.

Двемеры…

Прежде всего задайтесь вопросом, были ли двемеры беспечной легкомысленной рассой? Были ли они терпимы или же наоборот, деспотичны. Для чего они проектировали свои машины – для обороны, или для нападения? Что действительно нам известно, так это то, что они были величайшими изобретателями и конструкторами машин. Магия не была в почете у них, но ходят слухи, что они увлекались нумерологическими практиками. Боялся ли их Трибунал? Мы знаем, что Трибунал для обретения божественных сил вынужден был уничтожить двемеров, и заполучить в своё распоряжение то, чем владели двемеры. Маловероятно, что Трибунал боялся двемеров, они просто боялись того, чем двемеры могли стать. В конце концов, целая раса, могущественная в той же степени что и малочисленный Трибунал, была бы вполне способна с ним справиться.

Их исчезновение до сих пор загадка, что разрастается вширь и вширь с каждым нашим шагом. Мы знаем, что все двемеры (за исключением моего старого друга Ягрума) исчезли, когда Кагренак ударил по Сердцу своими инструментами. Где сейчас двемеры – вот она, настоящая тайна. Множество теорий гласит, что двемеры были отправлены в Забвение. Достаточно отвратительное место, чтобы желать туда отправиться, если таков был их расчёт. Возможно, они отправились ещё куда-то из-за фатальной случайности. И даже вполне вероятно, что они вообще прекратили своё существование. Идея о том, что они затерялись во времени достаточно нова для меня. Я сильно сомневаюсь, поскольку в таком случае законы времени заставили бы нас забыть про их существование. По правде говоря, это что-то сверхъестественное. Я знаю что случилось, но я не знаю куда они ушли, или если, конечно, они не умерли вовсе.

Возможно, после обмена мнениями, мы сможем найти в этом смысл и решить вопрос. Я посвятил ему много моего времени и трудов, и ожидаю какого-нибудь результата.

Да, вот ещё что… Опасайтесь Трибунала. Годами они знали то, чего не знаем мы. Они говорят на древнем наречии и жалят, как змеи в высоком виквите. Их настоящая сила – это их секреты. И возвращение Пророчеств Нереварина вытащит их на свет, а их подлинные личины станут ведомы. Не верьте им: в их сладких речах течет яд скуумы.

Дивайт Фир Псиджик. Письмо пятое.

О, Б., мой друг, ты переоцениваешь мои намерения. Я всего лишь учёный, учёный той тайны, что поглотила целый мир. Не мой путь – сражаться с проблемами. Я предпочитаю их решать. Можно знать, как взобраться на гору, даже если никогда не взбирался прежде. Я не ищу Силы Сердца. Я жажду понять её. Как должно быть жаждали того двемеры. Мы не знаем наверняка, что они хотели обладать силой; может быть, они хотели только лишь понять её назначение. Не обязательно пользоваться. Ладно, об этом можно только предполагать, не более.

Мне подвернулась удачная возможность побывать на аудиенции у Сота Сила некоторое время назад. Точнее, это произошло давным-давно. С тех пор он погрузился в полное уединение. Он мало говорил, но слушал с необычайным вниманием. Я пытался убедить его работать со мной над одной теорией о флуктуации силы, которую, похоже, использовали двемеры в своих паровых двигателях. И, хоть он проявлял интерес, я видел, что он стеснен обстоятельствами. Какими именно - он не пожелал распространяться. Я попрощался и оставил его в одиночестве. Он выглядел никаким после нашего разговора. Я должен признать, у Сота Сила те же интересы, что и у меня, но сами мы – очень разные. В то время как я стремлюсь понять, он желает использовать. Он необычайно далек от Псиджиков. Я понимаю, что Сота Сила не заботит Путь Псиджик. У этой дороги есть законы, а Сота Сил подчиняется только своим собственным.

В прошлом, как я вижу, случилось так, что Трибуны практически потеряли связь между собой. С началом обратного хода Часового Города Сота Сил окончательно замкнулся в себе; Вивек обратил все силы на сдерживание Мора; а в это время Морнхолду на горизонте пришлось стать главной столицей. Боги оказались по горло заняты, у них не было ни единой свободной минуты. И сейчас, когда Пророчество о Нереварине стучит им в дверь, я не вижу ничего, ничего кроме страха, заполняющего их сердца. Вот что несет им Пророчество, и только.

Дивайт Фир Псиджик. Письмо шестое.

Вот так неожиданность. Мои теории и исследования столь занимали меня в последнее время, что я был неаккуратен в дискуссиях. Усилие Псиджик. Хм… если бы я сам не был Псиджиком, я бы нашел время обсудить этот вопрос более откровенно.

Человек, становящийся божественным. Только тенью Бога, если быть точным. И превосходящий Бога. Ладно, сейчас мы говорим о великом даре. Сначала стоит действительно хорошенько подумать о «Богах», а уж потом представлять себе обретение подобной мощи. Кто и что эти Боги? Истинные ли они могущества? Были ли они простыми людьми с невероятными способностями? Или же они плод нашего испуганного воображения; нечто, что утешает нас в минуты потерь и боли? И если эти Боги в самом деле могущества, то древние писания приводят нас к мысли, что любой человек может последовать идее стать Таким.

Это приводит также и на порог других интересных открытий. Двемеры несомненно бросили этих Богов в пучину ужаса своими новыми чудесными возможностями («технологиями», так это стоит называть). Разыскивали ли Двемеры божественные силы в попытке достичь своего рода Нирваны? Если так, значит они не далеки от того, что представляет из себя Усилие Псиджик, … но! Были ли двемеры чем-то вроде Псиджиков? Неужели они подошли столь близко, что напугали Богов и оттого понесли жестокую кару? По легенде, Сердце Лорхана упало в Вварденфелл и породило Красную Гору. Двемеры происходили из этих мест, они откопали Сердце, и были в силах извлечь из него пользу. С чего бы иначе Лорхан и Дагот Ур полезли бы штурмовать Гору? Конечно, Лорхан на все был готов, чтобы заполучить обратно своё сердце, да и Дагот Ур тянулся к его неизвестным силам. Двемеры оказались просто помехой на их пути, не так ли? То, что можно пусть в расход. Дагот Ур не любил двемеров. Конечно, Усилие – это идея для всех смертных, но возможно ли оно? Тут уж хочешь – не хочешь, а поверишь, что преуспей двемеры или Дагот Ур в управлении Сердцем, так это стало бы тем Ключом, что открыл бы нам двери. Сердце Бога в распоряжении смертных. Идея очень волнующая, хоть и пугающая.

Как Псиджики Нового Пути, двемеры были наиболее успешны из всех смертных в Усилии. Новый путь, – я не произношу настоящих названий, - это Путь, которому я посвятил свои исследования. Я считаю этот Новый Путь наиболее приятной наукой. Двемеры научили меня многим идеалам Усилия, больше, чем мог бы научить любой Псиджик за тысячу лет. Так много вопросов, так мало времени. Поиск ответов стал главной целью земной жизни.

 

@темы: переводы, Морровинд, Цитаты, Я

---

Так уж сложилось, что я особо активно изучаю в последнее время айлейдский английский язык. И как-то под горячую руку подвернулись тексты, которые душа моя давно желала прочесть в оригинале. Первым делом, вне всяких сомнений, тексты из TES III Morrowind вроде “36 уроков Вивека”, “Последних слов Сота Сила”, ”Испытания Вивека” и пр.

Сторонние размышления

Эти тексты, как внутриигровые, так и форумные, демонстрируют довольно редкое явление в мире компьютерных игр. Сама игра Morrowind – это вторичный мир, созданный программистами Bethesda (читается как Вифезда; купальня, в которой Христос излечил паралитика, и это тоже доставляет). В этом вторичном мире существует мир третичный – мир текстов, написанный частично программистами, а частично специально нанятыми авторами. В этом третичном мире, в его объеме, и заключается особенность Морровинда: третичный оказался больше вторичного. К тому же существует обратная связь между этими двумя мирами, и она в той же степени замечательна. Так, множественность развязок игры TESII Daggerfall отлично вписывается в общую неопределенность событий мира TES. Мне могут возразить, что сюжет Морровинда, увы, не предполагает множественных развязок, он только позволяет игриво обращаться с личностью главного героя. Я бы обратил внимание не на развязку сюжета, а на его начало, на вечный (для посвященных ) вопрос: «Что произошло под Красной Горой?». Вот где конь зарыт и где собака не валялась. Зачин сюжета Морровинда – это великолепная и множественная развязка другого сюжета, возможно припасённого авторами для будущих игр серии. Но увы, TES IV Oblivion сдал позиции, я даже посмею сказать, что Oblivion канул в oblivion, туда ему и дорога. Виной тому, я думаю, был уход из фирмы некоторых разработчиков, а в первую очередь Майкла Киркбайда.

И вот я вновь возвращаюсь к текстам, поскольку именно Майкл Киркбрайд (МК) несёт основную ответственность за морровиндские тексты. Его называют отцом lore этого мира, а так же основной головной болью Вифезды, поскольку даже после ухода из фирмы он продолжает активно срать в комменты постить на её форумах. Это, кстати, ещё одна уникальная особенность серии, ведь где ещё разработчики настолько вживаются в свои роли, что продолжают создавать мир, будучи уже не у дел. Тексты МК, написанные им уже после его ухода, нашли своё место в Обливионе, т.е. стали некоторым образом каноном. Впрочем, МК – личность противоречивая, среди фэнов игры ходит мнение, согласно которому МК - кривозубый пидор. Думаю, именно из-за этой особенности его натуры (i.e. кривозубости), тексты Киркбрайда и яркие, и мрачные одновременно. Т.е. кривые, как не переводи. Соответственно герои у него - слэшер да возрадуется!

Основным персонажем среди тех, которыми играл МК, был господин Вивек, образец дихотомии, недоперетрансгендер, ложный бог и человек без паспорта. Тот ещё отморозок, графоман и старый развратник. Так, про “36 уроков” МК сказал, что автор в процессе написания обкурился сигаретами, напился кофием с виски, но призвал-таки ангелов. Я глубоко сомневаюсь в сигаретах: его тексты тянут как минимум на коноплю чернобыльского посева. Вивек Киркбрайда – это смесь Турина Турамбара и Остапа Бендера, т.е. смесь персонажа трагического и сатирического (но не комического, заметьте). Его можно не любить, но ему приходится сочувствовать. Финал для Вивека изложен в форумной игре разрабов, идущей под кодовым названием «Суд Вивека». Это неожиданная концовка для Трибунала и Азуры, и я надеюсь, у меня дойдут руки перевести её. Другим известным текстом, так же не внутреигровым, но проливающим свет на события Морровинда, являются письма «Последние слова Сота Сила». К сожалению, авторства его установить мне не удалось, и это вряд ли МК, ибо бред хоть и имеется, но в уж очень скромных размерах.

И вот я вновь возвращаюсь к переводам, поскольку этого текста я не нашел в русском варианте. Мой любительский перевод увидит незамутненный свет интернетов со следующим постом.

 

@темы: Морровинд, Я

---

Вивек в эмиграции. Рецепты от Шармата.

Я, Шармат, который спит в центре... и бла-бла-бла...

Вчера замутил напиток, от которого всю ночь мне снились старые толстые данмеры. Данмер был настолько толстым, что не помещался в сон, посему голова моя треснула. Или мне так по крайней мере показалось этим утром.

Если кто хочет увидеть старого толстого данмера, ругающегося на американ-айлейдик, записывайте.

"Выдержанный бренди Дагот", авторское исполнение в лице Шармата.

2 части янтарного Шартрёза, 1 часть изумрудного Шартрёза, 3 части коньяка "70 лет воссоединения Молдовы с братским молдавским народом".

Взболтать, опрокинуть в себя, крикнуть "Ше не взмерла морровиндшина!", лечь в берлогу, засыпаться льдом и попросить не кантовать. Для усиления эффекта лично от себя рекомендую провести чим-медитацию "Conversation by Skype with your diar american client" в течении пяти часов.

@темы: Я

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Вивек в эмиграции. Поучения благой Альмалексии.

Почти у всех кошек на лбу есть странная метка, похожая на дэйдрическую надпись. И правда: приглядевшись, можно прочесть священные для любого данмера символы Айем, Сети и Вехк. И в объяснение этому есть интересная легенда.

Однажды господин Вивек гостил у герцога вварденфельского. Было множество паломников, желавших прикоснуться к божественной мудрости трибуна, и многие приходили со своими женами, детьми и движимым имуществом, дабы послушать проповеди. И вот один малолетний и неразумный сутай-рахт, чей-то питомец, не внимавший словам бога, но игравший с клубком ниток, посмел заснуть на рукаве одеяния божественного. Уже собравшись уходить, Вивек заметил задремавшего котёнка. Он попросил самую острую катану, и сам герцог протянул богу оружие. Вивек взял катану в руку, взмахнул ею и легко отрезал котёнку голову, не разбудив того и даже не испортив своих одеж. Сделав так, Вивек начертил на отрезанной голове хаджита символы Трибунала, а после вернул её на место, где она мгновенно срослась с телом. Котёнок проснулся, и, полный сил, побежал играть дальше, словно ни в чем не бывало. Вивек завершил свою проповедь такими словами: «Если вы мешаете богам, не удивляйтесь, что однажды проснетесь не с десятью жизнями, а только с девятью. Имя АльмСиВи на кошачьих лбах будет свидетельством этой мудрости. Я, Вехк, написал это». Вот от того и повелось, что зло обходит стороной дома, в которых живут кошки. Особенно, если у тех на мохнатых мордашках есть символы святого Трибунала.

@темы: Морровинд, Философия, Стёб

---

Вивек в эмиграции. Подлинная история литературы.

Избранная глава из романа Федрикса Михайловича Хлера "Воплощение и предсказание"

Дверь, как и тогда, отворилась на крошечную щелочку, и опять два вострые и недоверчивые взгляда уставились на него из темноты. Тут Нереварин потерялся и сделал было важную ошибку.

Опасаясь, что богиня-процентщица испугается того, что они одни, и не надеясь, что вид его ее разуверит, он взялся за дверь и потянул ее к себе, чтобы Альмалексия как-нибудь не вздумала опять запереться. Увидя это, она не рванула дверь к себе обратно, но не выпустила и ручку замка, так что он чуть не вытащил ее, вместе с дверью, на лестницу. Видя же, что она стоит в дверях поперек и не дает ему пройти, он пошел прямо на нее. Та отскочила в испуге, хотела было что-то сказать, но как будто не смогла и смотрела на него во все глаза.

- Здравствуйте, Альмалексия Индориловна, - начал он как можно развязнее, но голос не послушался его, прервался и задрожал, - я вам... вещь принес... да вот лучше пойдемте сюда... к свету... - И, бросив ее, он прямо, без приглашения, прошел в комнату. Богиня побежала за ним; язык ее развязался.

- Господи Вивеке! Да чего вам?.. Кто такой? Что вам угодно?

- Помилуйте, Альма... знакомый ваш... Нереварин... вот, заклад принес, что обещался намедни... - И он протягивал ей заклад.

Богиня взглянула было на заклад, но тотчас же уставилась глазами прямо в глаза незваному гостю. Она смотрела внимательно, злобно и недоверчиво. Прошло с минуту; ему показалось даже в ее глазах что-то вроде насмешки, как будто она уже обо всем догадалась. Он чувствовал, что теряется, что ему почти страшно, до того страшно, что кажется, смотри она так, не говори ни слова еще с полминуты, то он бы убежал от нее.

- Да что вы так смотрите, точно не узнали? - проговорил он вдруг тоже со злобой. - Хотите берите, а нет - я к другим пойду, мне некогда.

Он и не думал это сказать, а так, само вдруг выговорилось. Богиня опомнилась, и решительный тон гостя ее, видимо, ободрил.

- Да чего же ты, мутсерра, так вдруг... что такое? - спросила она, смотря на заклад.

- Серебряный когеррер: ведь я говорил прошлый раз.

Она протянула руку.

- Да чтой-то вы какой бледный? Вот и руки дрожат! Искупался, что ль, батюшка?

- Болотная лихорадка, - отвечал он отрывисто. - Поневоле станешь бледный... коли есть нечего, - прибавил он, едва выговаривая слова. Силы опять покидали его. Но ответ показался правдоподобным; богиня взяла заклад.

- Что такое? - спросила она, еще раз пристально оглядев Раскольникова и взвешивая заклад на руке.

- Вещь... когеррер... серебряный... посмотрите.

- Да чтой-то, как будто и не серебряный... Ишь навертел.

Стараясь развязать снурок и оборотясь к окну, к свету (все окна у ней были заперты, несмотря на духоту), она на несколько секунд совсем его оставила и стала к нему задом. Он расстегнул пальто и высвободил боевой топор из петли, но еще не вынул совсем, а только придерживал правою рукой под одеждой. Руки его были ужасно слабы; самому ему слышалось, как они, с каждым мгновением, все более немели и деревенели. Он боялся, что выпустит и уронит топор... вдруг голова его как бы закружилась.

- Да что он тут навертел! - с досадой вскричала старуха и пошевелилась в его сторону.

Ни одного мига нельзя было терять более. Он вынул топор совсем, взмахнул его обеими руками, едва себя чувствуя, и почти без усилия, почти машинально, опустил на голову обухом. Силы его тут как бы не было. Но как только он раз опустил топор, тут и родилась в нем сила.

Богиня, как и всегда, была рыжая. Огненные с зеленью, пышные волосы ее, по обыкновению жирно смазанные маслом, были расчёсаны и подобраны под саблезубую маску. Удар пришелся в самое темя, чему способствовал ее малый рост. Она вскрикнула, но очень слабо, и вдруг вся осела к полу, хотя и успела еще поднять обе руки к голове. В одной руке еще продолжала держать "заклад". Тут он изо всей силы ударил раз и другой, все обухом и все по темени. Кровь хлынула, как из опрокинутого стакана, и тело повалилось навзничь. Он отступил, дал упасть и тотчас же нагнулся к ее лицу; она была уже мертвая. Глаза были вытаращены, как будто хотели выпрыгнуть, а лоб и все лицо были сморщены и искажены судорогой.

…

Он спешил ужасно, схватился за ключи и опять начал возиться с ними. Но как-то все неудачно: не вкладывались они в замки. Вдруг послышалось, что в комнате, где была старуха, ходят. Он остановился и притих, как мертвый. Но все было тихо, стало быть, померещилось. Вдруг явственно послышался легкий крик, или как будто кто-то тихо и отрывисто простонал и замолчал. Затем опять мертвая тишина, с минуту или с две. Он сидел на корточках у двемерского сундука и ждал едва переводя дух, но вдруг вскочил, схватил топор и выбежал из спальни.

Среди комнаты стоял Сота Сил, с большим узлом в руках, и смотрел в оцепенении на убитую Альмалексию, весь белый как полотно и как бы не в силах крикнуть. Увидав его выбежавшего, Сота Сил задрожал как лист, мелкою дрожью, и по всему лицу его побежали судороги; приподнял руку, раскрыл было рот, но все-таки не вскрикнул и медленно, задом, стал отодвигаться от Нереварина в угол, пристально, в упор, смотря на него, но все не крича, точно ему воздуху недоставало, чтобы крикнуть. Нереварин бросился на Сота Сила с топором; губы мага перекосились так жалобно, как у очень маленьких детей, когда, они начинают чего-нибудь пугаться, пристально смотрят на пугающий их предмет и собираются закричать. И до того этот несчастный Сота Сил было прост, забит и напуган раз навсегда, что даже руки не поднял защитить себе лицо, хотя это был самый необходимо-естественный жест в эту минуту, потому что топор был прямо поднят над его лицом. Он только чуть-чуть приподнял свою целую левую руку, далеко не до лица, и медленно протянул ее к Нереварину вперед, как бы отстраняя его. Удар пришелся прямо по черепу, острием, и сразу прорубил всю верхнюю часть лба, почти до темени. Он так и рухнулся. Нереварин совсем было потерялся, схватил узел, бросил его опять и побежал в прихожую.

Страх охватывал его все больше и больше, особенно после этого второго, совсем неожиданного убийства.

@темы: Морровинд, Точка зрения, Цитаты, Стёб, Слово

---

Вивек в эмиграции. Подлинная история литературы.

Отрывок из романа Ароландо Сула "Три Трибуна", глава "Казнь"

Было около полуночи. Две луны, обагренные последними отблесками грозы, всходили за городком Суран, в их тусклом сиянии обрисовывались тёмные очертания домов и остров высокой ажурной сторожевой башни. Впереди Набия катила воды, походившие на поток расплавленного эбонита, а на другом берегу виднелись черные купы деревьев, выделявшиеся на буром небе, затянутом багровыми тучами, которые создавали подобие сумерек посреди мрачной ночи. Налево высился старый заброшенный аванпост, в развалинах которого то и дело раздавался пронзительный монотонный крик скального наездника. На равнине, справа и слева от дороги, по которой двигалось печальное шествие, кое-где выступали из темноты низкие, коренастые деревья, казавшиеся уродливыми карликами, присевшими на корточки и подстерегающими данмеров в этот зловещий час.

Время от времени широкая молния озаряла весь край неба, змеилась черными купами деревьев и, словно чудовищный ятаган, рассекала надвое небо и воду. В душном воздухе не чувствовалось ни малейшего дуновения ветра. Мертвое молчание тяготело над природой, земля была влажная и скользкая от недавнего дождя, и освеженные травы благоухали еще сильнее.

Орвас и Дайкатана увлекли вперед ашхана, держа его за руки; палач шел за ними, а лорд Вивек, Д’Агот Ур, Альмалексия и Сота Сил шли позади палача. Майнер и Дульмени замыкали шествие.

Слуги вели ашхана к фояде. Уста его были безмолвны, но глаза говорили со свойственным им неизъяснимым красноречием, умоляя поочередно каждого, на кого он устремлял взгляд.

Воспользовавшись тем, что он оказался на несколько шагов впереди остальных, он сказал слугам:

-Обещаю тысячу дрейков каждому из вас, если вы поможете мне бежать! Но если вы предадите меня в руки ваших господ, то знайте: у меня есть здесь поблизости мстители, которые заставят вас дорого заплатить за мою жизнь.

Орвас колебался. Дайкатана дрожала всем телом.

Альмалексия, услыхав голос ашхана, быстро подошла; лорд Вивек последовал её примеру.

-Уберите этих слуг, - предложил он, - Неревар что-то говорил им – на них уже нельзя полагаться.

Альмалексия подозвала Майнера и Дульмени, и они сменили Орваса и Дайкатану.

Когда они пришли на берег реки, палач подошел к Неревару и связал ему руки и ноги.

Тогда он нарушил молчание и воскликнул:

-Вы трусы, вы жалкие убийцы. Вас собралось десять данмеров, чтобы убить одного. Берегитесь! Если мне не придут на помощь, то за меня отомстят!

-Вы не данмер, - холодно ответила Альмалексия, - вы дэйдра, вырвашийся из Забвения и мы заставим вас туда вернуться!

-О, добродетельные господа! – сказал ашхан, - имейте в виду, что тот, кто тронет волосок на моей голове, в свою очередь будет убийцей!

-Палач может убивать и не быть при этом убийцей, сударь, - возразил данмер в красном плаще, ударяя по широкому плечу. – Он последний судья, и только. Nachrichter, как говорят наши соседи – норды.

И так как, произнося эти слова, он связывал Неревара, ашхан испустил дикий крик, который мрачно и страшно прозвучал в ночной тишине и замер в глубине леса.

-Но если я виновен, если я совершил преступления, в которых вы меня обвиняете, - рычал Неревар, - то отведите меня в суд! Вы ведь не судьи, чтобы судить меня и выносить мне приговор!

-Я предлагал вам Трибунал, - сказал лорд Вивек, - отчего же вы не захотели?

-Потому что я не хочу умирать! – воскликнул Неревар, пытаясь вырваться из рук палача. – Потому что я слишком молод, чтобы умирать!

-Двемер Думак Гномоорк, которого вы убили в пещерах Красной Горы, был ещё моложе вас, сударь, и, однако он умер, - ответил Д’Агот Ур.

-Я поступлю в Халамаянский монастырь, я сделаюсь монахом… - продолжал ашхан.

-Вы уже были в этом монастыре, - возразил палач, - и ушли оттуда, чтобы погубить двемеров.

Ашхан в ужасе вскрикнул и упал на колени.

Палач приподнял его и хотел отнести к лодке.

-Ах, великие предки, - закричал Неревар, - Азура! Неужели вы меня утопите?..

Эти крики до такой степени надрывали душу, что Д’Агот Ур, бывший до сих пор самым ожесточенным преследователем Неревара, опустился на ближайший пень, наклонил голову и заткнул уши; но, не смотря на это, он все-таки слышал его вопли и угрозы.

Д’Агот Ур был моложе всех и он не выдержал:

-Я не могу видеть это ужасное зрелище! Я не могу допустить, чтобы этот данмер умер таким образом!

Ашхан услышал его слова, у него блеснул луч надежды.

- Д’Агот Ур! Д’Агот Ур! – крикнул он. – Вспомни, что я любил тебя!

Молодой данмер встал и шагнул на встречу к Неревару.

Но Альмалексия выхватила свою саблю, Огонь Надежды, и шагнула к ашхану.

-Если вы сделаете ещё шаг, Д’Агот Ур, - сказал он, - мы скрестим сабли.

Д’Агот Ур упал на колени и стал читать молитву скорби.

-Ну, палач, делай своё дело, - проговорила Альмалексия.

-Охотно, ваша милость, - сказал палач, - ибо я добрый трибуналопоклонник и твёрдо верю, что поступаю справедливо, исполняя мою обязанность по отношению к этому данмеру.

-Хорошо.

Альмалексия подошла к ашхану.

-Я прощаю вам, - сказала она, - все зло, которое вы мне причинили. Я прощаю вам, мой муж, мою разбитую жизнь, прощаю вам мою утраченную честь, мою поруганную любовь и мою душу, навеки погубленную тем отчаянием, в которое вы меня повергли, когда я узнала про ваши шашни с Д’Агот Уром. Умрите с миром.

Лорд Вивек тоже подошел к Неревару.

- Я вам прощаю, - сказал он, - убийство светлости Измира-Дракона Севера, резню добрых двемеров и нордов под Красной Горой, ваш отказ использовать нечестивое сердце Лорхана во благо народов Морровинда, и то, что вы были мужем моей любовницы Альмалексии. Вы были ашханом лучше меня, и поэтому вы должны умереть. Умрите же с миром.

-А я, - сказал Д’Агот Ур, - прошу простить меня, сударь, за то, что я недостойным данмера обманом вызвал подозрения у вашей жены Альмалексии в вашей измене со мной и тем самым предопределил вашу участь, а так же тем, что, желая гибели двемерам, стравил вас с вашим другом Думаком Гномоорком, что и привело в конце концов к кровавым событиям под Красной Горой. Сам я прощаю вам убийство семерых моих братьев, благо они скоро воскреснут вновь, а так же ту жестокую месть, которую задумала совершить с вашей помощью Дэйдра Азура. Я прощаю и оплакиваю вашу участь! Умрите с миром.

-I am lost! – прошептал по-айлейдски Неревар. – I must die!

И он без чьей-либо помощи встал и окинул все вокруг себя одним из тех пронзительных взглядов, которые, казалось, возгорались, как пламя.

Он ничего не увидел.

Он прислушался, но ничего не уловил.

Подле него не было никого, кроме его врагов.

-Где я умру? – спросил он.

-На том берегу, - ответил палач.

Он посадил ашхана в лодку и, когда он сам занес туда ногу, Альмалексия протянула ему мешок с золотом.

-Возьмите, - сказала она, - вот вам плата за исполнение приговора. Пусть все знают, что мы действуем как Трибунал.

-Хорошо, - ответил палач. – А теперь пусть этот данмер тоже знает, что я исполняю не своё ремесло, а свой долг.

И он швырнул золото в реку.

Лодка отчалила и поплыла к левому берегу, увозя ашхана и палача. Все прочие остались на правом берегу и опустились на колени.

Лодка медленно скользила вдоль каната для парома, озаряема отражением бледного облака, нависавшего над водой. Видно было, как она пристала к другому берегу; фигуры палача и ашхана чёрными силуэтами вырисовывались на фоне ночного неба.

Во время переправ Неревару удалось распутать веревку, которой были связаны его ноги; когда лодка достигла берега, ашхан лёгким движением прыгнул на землю и пустился бежать.

Но земля была влажная; поднявшись на откос, Неревар поскользнулся и упал на колени.

Суеверная мысль поразила его: он решил, что сама Азура отказывает ему в помощи, и застыл в том положении, в каком был, склонив голову и сложив руки.

Тогда с другого берега увидели, как палач медленно поднял обе руки; в лунном свете блеснуло лезвие его широкого меча, и руки опустились; послышался свист меча и крик жертвы, затем обезглавленное тело повалилось под ударом.

Палач отстегнул свой красный плащ, разостлал его на земле, положил на него тело, бросил туда же голову, связал плащ концами, взвалил его на плечо и опять вошел в лодку.

Выехав на середину реки, он остановил лодку, и, подняв над водой свою ношу, крикнул громким голосом:

-Да свершится правосудие АльмСиВи!

И он опустил труп в глубину вод, которые тотчас сомкнулись над ним…

@темы: Морровинд, Слова, Цитаты, Стёб

---

Вивек в эмиграции. Поучения благой Альмалексии.

Приезжает Альмалексия как-то из далёких Франций-Парижей в родной Морровинд, в Морнхолд. Везде грязь, пьяные данмеры под заборами лежат штабелями и поют, тоже штабелями, а на этих самых заборах намалёваны те слова, что цензура никогда не пропускает. Заходит Альмалексия в родную бывшую коммуналку, скидывает дорогую шубку на облезлую вешалку, ставит туфельки под покосившуюся тумбочку, берет из розовой сумочки бутылку настоящего французского шампанского. Идёт в ванную и наполняет то, что сложно было назвать ванной ещё в те времена, когда эта ёмкость только-только сошла с конвейера Новокузнецкого Металлургического Комбината. Потом Альмалексия взбивает пенку, наливает бокал шампанского, и вместе с ним погружается в ванну. Чуть-чуть подрегулировала проржавевший кран, бросила полный ностальгии взгляд на побеленный потолок, на кафельные стены, где на саморезах ещё висят обкусанные макаронины бельевых лесок.

Отпивает из бокала и говорит:

-Шармат, бля.

@темы: Морровинд, Слова, Маразм крепчал, Цитаты, Стёб

---

Вивек в эмиграции. Подлинная история философии.

 

В кабинет вошла посетительница, красивая женщина лет 30-35. Она была словно закована в доспех корсета, и оттого была похожа на шпагу. У фрау были густые рыжие волосы. «Еврейка», - решил доктор Шульце. Будто услышав его мысли, фрау смерила доктора суровым взглядом. Этот взгляд излучал волны презрения, и доктор растерялся:

-Прошу прощения, фрау, извините….

Он встал. Посетительница представилась как Элизабет Ферстер.

-Я пришла навестить своего брата Фридриха, - добавила она.

-Да конечно, конечно, - сказал доктор Шульце. Его очки запотели, но он боялся снять в присутствии валькирии. – Боюсь…. Боюсь, его состояние только ухудшилось. Мы пытались применить передовые технологии… электрошок… кинематограф... Я должен вас предупредить… он может не узнать вас.

Поза фрау, тем не менее, выражала решимость. Доктор сам повел посетительницу по мрачным коридорам бывшей иенской тюрьмы. Комнаты, в которых раньше содержались убийцы и насильники, сейчас были полны мучимых собственным несовершенным разумом.

Доктор остановился перед железной дверью карцера. Он хотел было что-то сказать, но слова перемешались в голове и доктор только взмахнул руками.

-Будьте осторожны, - выдавил он наконец и открыл дверь.

На полу, в луже собственной мочи сидел больной, взлохмаченный мужчина средних лет с бледной нездоровой кожей. Он раскачивал в такт своим мыслям и что-то шептал.

Женщина подошла к нему вплотную и, подобрав платье, села рядом на корточки.

-Мой бедный, бедный брат, - прошептала она и запустила руку в засаленные патлы сумасшедшего.

Мужчина остановился, поднял голову и взглянул на фрау.

-Альма! – прошептал он. – Забери меня отсюда. Я больше не могу. Я чувствую, что схожу с ума.

-Фридрих, скоро тебе станет легче. Я обещаю, что заберу тебя отсюда домой. Очень скоро. Потерпи ещё немного.

Мужчина отвернулся и вновь стал раскачиваться и шептать бессмысленные слова.

Женщина вдруг улыбнулась.

-Я знаю, тут иногда скучно. Я принесла тебе бумагу. Ты вновь сможешь писать, - сказала рыжеволосая и извлекла из кармашка целую пачку чистых листов.

Вивек с жадностью выхватил из её рук пачку и, бегая по комнате, стал прятать их в укромных местах, чтобы санитары не отобрали всё сразу.

-Мой бедный, бедный брат, - прошептала, улыбаясь, Альмалексия перед уходом.

Вивек был счастлив. Он извлёк перо из ножки железной кровати, замешал наспех чернила, поскреб грязным пальцем по бумаге.

Потом он вывел на бумаге слово. Подумав, добавил, еще несколько.

«Человеческое. Слишком человеческое…»

 

@темы: Морровинд, Слова, Философия, Стёб

---

И о прекрасном. О любви.

"Простое упоминание бога убивает случайность", (с) 36 уроков Вивека.

Einstein schrieb 1926 in einem Brief an Max Born:

"Die Theorie liefert viel, aber dem Geheimnis des Alten bringt sie uns doch nicht näher. Jedenfalls bin ich überzeugt davon, dass der nicht würfelt."

"Бог не бросает кости!" (с) Альберт Эйнштейн, из переписки с Максом Борном по поводу принципа неопределённости Гейзинберга.

"Эйнштейн, не говорите Богу, что делать" (с) Нильс Бор, в ответ Эйнштейну.

Это замечательный по силе аргумента ответ, который можно распространить и на другие, далеко не физико-математические проблемы.

И это так же удобный ответ в спорах о сексуальных предпочтениях. Часто консервативно настроенные люди (назовём их так) заявляют, что те или иные практики неестественны, идут против природы, или, что еще хуже, противны богу. Дорогие мои. Не говорите природе, что ей следует делать.

Отсюда следует ещё один интересный вывод. Существует всего две сексуальных ориентации. Это натуралы (именно от natural) и пидорасы. Отличие в том, что натуралы любят людей, а пидорасы ставят превыше более возвышенные материи: деньги и власть. Или идеи.

@темы: Мысли вслух, Слова, Точка зрения, Философия, Я

---

И о прекрасном. О себе.

Конспирация факта.

@темы: Шрелизмы

---

Вивек в эмиграции. Подлинная история литературы.

"Между тем разгневанная нереваринка догнала Дагот Ура, изловчилась и огрела его поленом по хребту. Нарушитель конвенции Детей Септимов свалился на землю, но сейчас же вскочил и помчался с неестественной быстротой. Свершив этот акт возмездия, нереваринка радостно повернула назад. Пробегая мимо Трибунала, она погрозила им поленом.

- Теперь наша божественная карьера окончилась, - сказал Вивек, скорым шагом выбираясь из деревни. - Обед, отдых, паломники – все пропало.

Дагот Ура они настигли только мили через три. Он лежал в придорожной фояде и громко жаловался. От усталости, страха и боли он побледнел, и многочисленные корпрусные румянцы сошли с его лица. Он был так жалок, что Вивек отменил расправу, которую собирался над ним учинить.

- Хлопнули Ворина Даготовича да по могутной спинушке! - сказал Вивек, проходя.

Все посмотрели на Дагот Ура с отвращением. И опять он потащился в конце колонны, стеная и лепеча:

- Подождите меня, не спешите. Я старый, я больной, мне плохо!.. Гуар! Скриб! Мацт! Берензия!.. Жалкие, ничтожные данмеры!..

Но Трибунал так привык к жалобам старика, что не обращал на них внимания. Голод гнал их вперед. Никогда еще им не было так тесно и неудобно на свете. Дорога тянулась бесконечно, и Дагот Ур отставал все больше и больше. Друзья уже спустились в неширокую желтую долину, а нарушитель конвенции все еще черно рисовался на гребне холма в красноватом сумеречном небе.

- Старик стал невозможным, - сказал голодный Вивек. - Придется его рассчитать. Идите, Альмалексия, притащите этого симулянта!

Недовольная Боэтова отправилась выполнять поручение. Пока она взбегала на холм, фигура Дагот Ура исчезла.

- Что-то случилось, - сказал Сота Сил через несколько времени, глядя на гребень, с которого семафорила руками Альмалексия. Ученый и поэт поднялись вверх. Нарушитель конвенции лежал посреди дороги неподвижно, как кукла. Одна рука была подвернута под спину. Маска косо лежала на груди. Глаза дерзко смотрели в небо. Дагот Ур был мертв.

- Паралич Сердца, - сказал Вивек, чтобы хоть что-нибудь сказать. - Могу определить и без кагренака. Бедный старик!

Он отвернулся. Боэтова не могла отвести глаз от покойника. Внезапно она скривилась и с трудом выговорила:

- А я его побила за двемеров. И еще раньше с ним дралась.

Сота Сил вспомнил о погибшем Нумидиуме, с ужасом посмотрел на Дагот Ура и запел молитву Ордена Псиджиков.

- Бросьте, Сота Сил! - сказал великий обманщик. - Я знаю все, что вы намерены сделать. После псалма вы скажете: «Чим!», потом: «Лрхан! Нирн! Рхет!», а потом еще что-нибудь лишенное смысла, вроде: "И конец этих слов - Альмсиви". Всего этого не нужно, Сота Сил Азурович. Перед нами простая задача: тело должно быть предано земле.

Было уже совсем темно, когда для нарушителя конвенции нашлось последнее пристанище. Это была естественная могила, вымытая дождями у основания каменной, перпендикулярно поставленной плиты. Давно, видно, стояла эта плита у дороги. Может быть, красовалась на ней некогда надпись: "Владения герцога Вварденфельского Ведама Дрена", а может быть, был это просто межевой знак римановских времен, да это было и неважно. Дагот Ура положили в яму, накопали палками земли и засыпали. Потом Трибунал налег плечами на расшатавшуюся от времени плиту и обрушил ее вниз. Теперь могила была готова. При спичечных вспышках великий обманщик вывел на плите куском камня эпитафию:

Здесь лежит Ворин Дагот Ур, данмер без паспорта

Вивек снял свою капитанскую маску и сказал:

- Я часто был несправедлив к покойному. Но был ли покойный нравственным данмеров? Нет, он не был нравственным данмером. Это был бывший спящий, ложный бог и сердцекрад. Все свои силы он положил на то, чтобы жить за счет Сердца Лорхана. Но Сердце не хотело, чтобы он жил за его счет. А вынести этого противоречия во взглядах Ворин Даготович не мог, потому что имел вспыльчивый характер. И поэтому он умер. Все!

Сота Сил и Альмалексия остались недовольны надгробным словом Вивека. Они сочли бы более уместным, если бы великий обманщик распространился о благодеяниях, оказанных покойным обществу и Империи, о помощи его бедным, об огромной душе покойного, о его любви к детям шестого дома, а также обо всем том, что приписывается любому покойнику. Альмалексия даже подступила к могиле, чтоб высказать все это самой, но Вивек уже надел маску и удалялся быстрыми шагами."

Эльф и Хаджит, "Золотой Акулахан"

@темы: Морровинд, Слова, Стёб