Ihie beseder.
”За стеной раздался взрыв, на этот раз такой близкий, что стекла в окне задребезжали. Я явственно различил шорох рвущих листву осколков.
– Знаете что, Вехк Мефалович, – сказал я, – давайте завершать с теорией. Лучше придумайте что-нибудь практическое.
– Практически, Нереварка, я тебе скажу, что, если ты боишься, нам обоим скоро хана. Потому что страх всегда притягивает именно то, чего ты боишься. А если ты ничего не боишься, ты становишься невидим. Лучшая маскировка – это безразличие. Если ты по-настоящему безразличен, никто из тех, кто может причинить тебе зло, про тебя просто не вспомнит и не подумает. Но если ты будешь елозить по стулу, как сейчас, то через пять минут здесь будет полно этих двемеров.
Я вдруг понял, что он прав, и ощутил стыд за свою нервозность, которая выглядела особенно жалкой на фоне его великолепного равнодушия. Разве не я сам совсем недавно отказался ехать с Сота Силом? Я был здесь потому, что выбрал это сам, и глупо было тратить эти, быть может, последние минуты моей жизни на опасения и страхи. Я посмотрел на Вивека и подумал, что, в сущности, так и не узнал ничего про этого эльфа.
– Скажите, Вивек, а кто вы на самом деле?
– Ты, Нереварка, лучше себе ответь, кто ты на самом деле. Тогда и про меня все поймешь. А то ты все время говоришь «я, я, я», совсем как эта голубая дэйдра из твоего кошмара. А что это такое – «я»? Кто это? Посмотри-ка сам.
– Я хочу посмотреть, но...
– Так если ты хочешь, почему же ты сейчас смотришь не на себя, а на это «я», на это «хочу», на это «посмотреть» и на это «но»?
– Хорошо, – сказал я, – тогда ответьте на мой вопрос. Вы можете на него просто ответить?
– Могу, – сказал он, – толку-то.
– Кто вы, Вивек?
– Не знаю, – ответил он.”
"Вивек и Пустота Забвения", Викторус Грамматик, Имперский Город, конец третьей эпохи
– Знаете что, Вехк Мефалович, – сказал я, – давайте завершать с теорией. Лучше придумайте что-нибудь практическое.
– Практически, Нереварка, я тебе скажу, что, если ты боишься, нам обоим скоро хана. Потому что страх всегда притягивает именно то, чего ты боишься. А если ты ничего не боишься, ты становишься невидим. Лучшая маскировка – это безразличие. Если ты по-настоящему безразличен, никто из тех, кто может причинить тебе зло, про тебя просто не вспомнит и не подумает. Но если ты будешь елозить по стулу, как сейчас, то через пять минут здесь будет полно этих двемеров.
Я вдруг понял, что он прав, и ощутил стыд за свою нервозность, которая выглядела особенно жалкой на фоне его великолепного равнодушия. Разве не я сам совсем недавно отказался ехать с Сота Силом? Я был здесь потому, что выбрал это сам, и глупо было тратить эти, быть может, последние минуты моей жизни на опасения и страхи. Я посмотрел на Вивека и подумал, что, в сущности, так и не узнал ничего про этого эльфа.
– Скажите, Вивек, а кто вы на самом деле?
– Ты, Нереварка, лучше себе ответь, кто ты на самом деле. Тогда и про меня все поймешь. А то ты все время говоришь «я, я, я», совсем как эта голубая дэйдра из твоего кошмара. А что это такое – «я»? Кто это? Посмотри-ка сам.
– Я хочу посмотреть, но...
– Так если ты хочешь, почему же ты сейчас смотришь не на себя, а на это «я», на это «хочу», на это «посмотреть» и на это «но»?
– Хорошо, – сказал я, – тогда ответьте на мой вопрос. Вы можете на него просто ответить?
– Могу, – сказал он, – толку-то.
– Кто вы, Вивек?
– Не знаю, – ответил он.”
"Вивек и Пустота Забвения", Викторус Грамматик, Имперский Город, конец третьей эпохи