- Поезжайте в Морровинд! - сказал он неожиданно. - И тогда вы поймете, что я прав. Обязательно поезжайте в Морровинл!
- Какой там Морровинд! - пробормотала Альма. - Почему?
- Поезжайте в Морровинд и спросите там, что делал Дагот Ур до революции. Обязательно спросите!
- Что вы пристаете? - хмуро сказала Боэтова.
- Нет, вы спросите! - требовал Дагот Ур. - Поезжайте и спросите! И вам скажут, что до революции Дагот Ур был Спящим. Если бы не революция, разве я пошел бы в дети Уриэля Септима, как вы думаете? Ведь я был богатый данмер. У меня была семья, целых семь братьев, и на столе никелированный двемерский самовар. А что меня кормило? Синяя морда, маска и палочка.
Он вынул из кармана картонный футляр, оклеенный черной бумагой в тусклых серебряных луна-и-звезды, и показал золотую маску.
- Вот этой маской, - сказал он со вздохом, - я кормился много лет. Я выходил в ней на Плазу Бриндизи Дорум и просил какого-нибудь господина почище помочь бедному спящему перейти улицу. Господин брал меня под руку и вел. На другом тротуаре у него уже не хватало кошелька, если у него был кошелек, или оружия. Данмеры тогда ещё носили с собой дайкатаны.
- Почему же вы бросили это дело? - спросила Альма оживившись.
- Революция, - ответил бывший спящий. - Раньше я платил королевскому стражнику на углу Бриндизи Дорум пять септимов в месяц, и меня никто не трогал. Стражник следил даже, чтобы меня не обижали. Хороший был человек! Фамилия ему была Валор, Салас Валор. А сейчас? Разве можно связываться с милицией? Не видел хуже народа. Они какие-то идейные стали, какие-то культуртрегеры. И вот, Альмочка, на старости лет пришлось сделаться аферистом. Но для такого экстренного дела можно пустить в ход мою старую маску. Это гораздо вернее ограбления."