Вивек в эмиграции. Реклама.

Агентство кредитно-ритуальных услуг "Зачарованная Душа" принимает от населения души родственников и домашних животных по приемлемым ценам.

Не упустите свой шанс стать богатым!

@темы: Морровинд, Маразм крепчал, Стёб

---

Вивек в эмиграции. Подлинная история сказок.

Прекрасный Принц подошел к хрустальному гробу, откинул крышку, нагнулся поцеловать спящую Белоснежку и застыл в удивлении. Белоснежка оказалась трёхглазой, синюшней, цвета старого синяка, а лицо её покрывала золотая ритуальная маска.

«Это всё колдовство злой королевы» - подумал Принц. – «Надо сделать так, как велела Добрая Фея. Нагнуться и поцеловать прямо в губы. Тогда она проснётся». Принц решительно нагнулся и прильнул губами к золотой маске. Белоснежка икнула.

За спиной у Принца раздался злобное хихиканье. Принц повернулся.

-Добрая Фея?!!! – воскликнул он. Перед ним в воздухе парила его крестная волшебница. В правой руке она сжимала искрящийся молниями меч.

Добрая Фея вновь рассмеялась. Она вытащила из-за спины малахитовую клыкастую маску и надела её.

-И Злая Королева, - догадался Принц.

Добрая Фея – Злая Королева улыбнулась.

-И Белоснежка, - сказала она. Её голос прокатился громом по поляне. Она прочистила горло и произнесла заранее заготовленную речь:

- Прекрасный Принц! Здесь всё закончится. Этот лес станет местом твоей смерти. Ты станешь моим величайшим мучеником. Героический Прекрасный Принц, пожертвовавший всем, чтобы защитит Чудесную Страну от безумного Злого Короля.

Не бойся. Я сама расскажу легенду, когда всё закончится. Я расскажу твоим людям, как с последним вздохом ты поклялся мне в любви, своей единственной Принцессе. Твоя смерть завершит пророчество и объединит людей под знаменем одного королевства, одной королевы, моего единоличного правления.

Волшебное Зеркало позволило мне перенестись в это место. Здесь я убила семерых гномиков, братьев Даготов. Здесь я отравила Злого Короля Дагот Ура ядовитыми яблоками и положила его в хрустальный гроб. Здесь я вызвала землетрясения в Чудесной Стране. Я стану спасителем моего народа! Я в одиночку спасу их!

Ничто не остановит меня на моем пути. И уж определенно не ты. А Злой Король...он всегда был очень осторожным, он избегал меня, и даже заперся в этой дыре. Он не проронил ни слова, когда ел яблоки. Ни одного. Даже после смерти, он насмехается надо мной своим молчанием! Но, я думаю, ты, Прекрасный Принц, будешь кричать.

Теперь ты стоишь перед лицом Истинной Белоснежки!

@темы: Морровинд, Точка зрения, Цитаты, Стёб

---

Вивек в эмиграции. Подлинная история архитектуры.

"На этом камне возведу Город мой и врата Забвения не одолеют его."

Urbi et orbi от Вивека.

@темы: Морровинд, Слова, Цитаты

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Вивек в эмиграции. Рецепты от Шармата.

Мои возлюбленные спящие!

Сегодня я приготовил орчатину с ананасами в молочном соусе. Вивек обзавидуется: я-таки достиг ЧИМ.

Рецепт уйдёт со мной в могилу.

@темы: Постижение ЧИМ, Мысли вслух, Слова, Я

---

И о прекрасном.

Суровая мужская красота.

malemodel.diary.ru

По наводке Шреля

@темы: Фото

---

by ~StyxTheMad

@темы: Морровинд, Стёб

---

Вивек в эмиграции.

Автор - некто Mornmeril

@темы: Морровинд

---

Вивек в эмиграции. Подлинная история литературы.

Сказка о том, как эосский курфюрст Пюпитер Синий решил отдать свою любимую дочь благородную Блондильду Ясную за римского проконсула Раульфа Белого, а Блондильда, узнав про свадьбу, сбежала со своей дуэньей Катцериной Рыжей, но заблудилась в страшном Танагурийском лесу, где попала в плен к дикими кентавробизонам, но тут же была освобождена возвращавшимися через Танагурийский лес со Святой Земли доблестным рыцарем Рикардо Кротким и его оруженосцем Гаем Одноруким, которые столь героическим поступком завоевали сердца благородной дамы и дуэньи, да так, что те потеряли душевный покой и томились в любовной горячке, пока благородный рыцарь и его оруженосец сами не полюбили освобожденных ими дам, но естественно в соответствии со своим собственным социальным положением, поскольку неравный брак был бы не одобрен курфюрстом Пюпитером Синим, к которому в конце концов и доставил Рикардо Кроткий его любимую дочь Блондильду Ясную, чьей руки он решил добиваться любой ценой, даже вызовом на дуэль римского проконсула Раульфа Белого, который в этой дуэли подлым образом победил благородного Рикардо и отрубил поверженному рыцарю его гульфик, чего не смогли сделать даже неверные сарацины на Святой Земле, много раз грозившие благородному Рикардо укоротить его достояние, дабы не смог он больше никогда ублажать таких благородных дам, какой была Блондильда Ясная, которая, кстати, увидев ужасную судьбу своего возлюбленного, в отчаянии обезобразила себя и наложила руки на свои ноги, чтобы римский проконсул Раульф Белый не смог увезти её с собой из замка Пюпитера Синего, который в этот самый момент поджигали Катцерина Рыжая и Гай Однорукий по просьбе своих благородных хозяев, решивших, что если не могут быть вместе на земле, то хотя бы на небе бог не откажет им в такой малой милости.

@темы: Слова, Точка зрения, Маразм крепчал, Стёб

---

Вивек в эмиграции. Поучения благой Альмалексии.

Краткая история (бого)избранного народа для гуаров.

Или о параллелях между моррой и нашим миром.

Жил-был как-то в Древнем Альдмере мойше Велот из народа кимеров. Жил, надо полагать, хорошо, и вся было бы полный беседер и дальше, но вот однажды услышал Велот как к нему из кучки, ранее бывшей культурным героем Тринимаком, обращается бог-дэйдра Боэта. А надо сказать, что альдмеры были мерзкие многобожники, поклонялись идолу-дракону Ауриэлю и разнообразным мертвым богам аэйдра.
Боэта же был дэйдра, предком, и предлагал заключить взаимовыгодную сделку. По завету кимеры должны поклоняться трём богам - Боэте, Азуре и Мефале - а они за это кимеров холили бы и лелеяли бы. Наслушался мойше речей говорящего дерьма, крикнул народу своему криком молодецким и попер всей толпой прямо во дворец к верховному царю Альдмер, и говорит так слегка пафосно: "Отпусти народ мой!".
Царь к счастью всеобщему был умный, сразу махнул рукой на них и сказал: "В сад. Все в сад."
Направление было самое что ни на есть однозначное. "Старым Садом", Атморой, называли самый северный континент.
И повел пророк Велот свой народ через моря, горы и пустыни на север, прямиком в Морровинд, к паромам. Бог Боэта при этом проявлял непосредственное участие, и, как говорят, сформировал культуру кимеров. Азура что-то там непонятное шаманила, а Мефала нарисовал камасутру и научил кимеров трём тысячам разнообразных способов убийства многобожников и безбожников.
Пока Велот народ свой вел, все (и сам Велот в том числе) уже забыли, куда идут. Приперлись в Морровинд, потоптались на берегу, посмотрели на море и решили, что кочевая жизнь - это отлично, но все-таки за столетия приедается. Решили они остаться в Морровинде, не смотря на громкие возражения местных – двемеров, нордов и орков.
Сразу по прибытию дорогих гостей начался в Морровинде бардак и бордель. Орков изгнали, нордам усы бантиком завязали, двемеров перебили в хлам. Особо усердствовал в истреблении соседей царь Неревар Новин. А как повывели родичей, тут же принялись друг за друга. Тогда же произошла у кимеров первая религиозная война. Еще во времена истребления двемеров появилась среди кимеров секта даготиков. Даготики были так же единобожниками, но поклонялись они не истинной заветной троице, а медному идолу Акулахану. Изначально даготики не представляли угрозу священничеству, но со временем обстановка накалилась и разразилась гражданско-религиозная война, в которой всех еретиков пустили под нож. Впрочем, даготики тоже не отличались милосердием и гуманностью, отчего по итогам войны не осталось среди кимеров ни одного более-менее четкого пацана, который имел хоть какие-нибудь права на трон и объединение нации. Собрались тогда кимеры и порешили, что теперь у них править будут не цари, а Судьи, в частности военно-полевые трибуналы. Так это время и называли – Эпоха Трибунала. Попутно в священном городе Вивек они построили Храм, который потом - уже после его разрушения - стали называть Первым Храмом.
В то время, когда все прогрессивное человечество и мероство уверовало в божественную девятку, кимеры оставались эпическими ортодоксами-тримонотеистами, и упорно отвергали предлагаемые Империей блага, как то: старое доброе язычество, бетон, банковские расписки и туалетную бумагу. Когда императорам надоедало нянкаться с данмерами (так стали называть кимери со времен Судий) и менять им слюнявчики, они вводили в Морровинд войска и временно присоединяли страну в качестве новой провинции. Временно - потому как в империи тут же происходили всякие восстания, мятежи, и провинция при удобном случае выкидывала финты купированными ушами и выходила из состава империи. Главным же рассадником мятежей в Морровинде был Храм и храмовые первосвященники. Именно они подогревали бунтарские настроения в обществе и распространяли легенды о пришествии мессии, некоего Нереварина, который освободит Морровинд от власти Империи. Мессии появлялись пачками, нередко одновременно, но долгие годы имперская администрация успешно отлавливала их и сдавала в дурки.
Но однажды нервы у империи не выдержали. Сенат потребовал окончательного решения данмерского вопроса с занесением приговора в протокол. Историки, правда, расходятся во мнении, при каком императоре произошел этот "Красный Год" и разрушение Первого Храма. Некоторые называют Уриэля VII из династии Септимов. Другие утверждают, что это был Тит I из следующей династии Мидов. Так или иначе, но город Вивек сравняли с землей (точнее, с морем), Храм разрушили, правящих Судий укоротили на голову каждого, аппарат Трибунала упразднили за ненадобностью, а выживших данмеров пустили по миру. На освободившихся землях Империя построила аргонские колонии - часто применявшаяся тогда практика перемешивания народов.
Второй Храм велотического толка был построен данмерами-беженцами на далёком северном острове Солтсхейм, где у Империи не было интересов. Там всегда было холодно и голодно, и ничего не росло. В лучшие годы остров использовали как место ссылки. В худшие - его и вовсе забывали рисовать на картах.
Основателем колонии был некий священник Вех, по имени которого все современные данмерские верования и называют не столько велотизмом, сколько векхизм-велотизмом. Этот Вех предположительно был в молодости иерархом Первого Храма, или даже Судьёй, но по каким-то причинам пережил крушение. Скорее всего из-за своей лояльности империи или личного знакомства с императором. Но об этом история умалчивает.

@темы: Морровинд, Маразм крепчал, Цитаты, Стёб

---

И о прекрасном. О себе.

Стоит заметить, что ночь медитаций прошла плодотворно. ЧИМ, конечно, не достигнут, но акценты расставлены.
И с этим надо что-то делать.

@темы: Я

---

Вивек в эмиграции. Изречения.

Шармат мне друг, но Трибунал дороже.
У Морровинда всего три беды. Но все три – бессмертны.
Тост Вивека: Истина - в вине, а вина - не доказана.
Надпись над входом в святилище Азуры: Нереварин освобождает.
Дилемма Берензии: как бы натрахаться от души и не чувствовать себя после это блядью.

@темы: Морровинд, Стёб

---

Вивек в эмиграции. Письмо от Сота Сила.

Письмо Сота Сила господину Дивайту Фиру Псиджику.

И вновь я вижу то, что так меня отвращает от человеческого рода. Мои глаза слабы, но я ещё не ослеп. Ты знаешь, я много ценности придаю словам, и мои уши всегда открыты для них.

Различаю ли я оттенки смыслов? Возможно – нет. Я признаю свою некомпетентность в этом вопросе. Но иные слова даже мне говорят больше, чем вложено в них устами говорящего. Поэтому сам я предпочитаю больше слушать, а не говорить. Говорить – значит выдавать свои секреты.

Вернусь к началу. И вновь я слышу то, что так меня отвращает от людей. Я различаю три уровня справедливости сказанного. Во-первых - то, что является истинной. Сейчас, когда я пишу эти строки, вокруг меня сомкнулась ночь, и это несомненно. Во-вторых - то, что не является истинной. Примером этого послужит само письмо и то, что оно предназначено только для твоих глаз. И наконец в третью очередь я называю слова, в отношении которых не имеет смысла вообще говорить об их истинности. Это аксиомы, церковные догмы и описания природы. Мы сейчас говорим не о них.

Ложь меня отвращает. Я не говорю, что ложь это плохо или хорошо, я даже не делаю попыток судить или осуждать. Но ложь неумелая отвращает меня, как и всякое несовершенство. Несовершенство и есть неискренность природы. Обман наблюдателя.

Мои глаза слабы, но я слышу. Нередко то, что я слышу, печалит меня. Я часто повторял моему господину Вивеку, что честность – лучшая политика. Впрочем, не мне учить его, великого обманщика, политике. Как он писал? «Мой язык врет, а зубы помогают ему». Это отнюдь не упрёк в его сторону, ведь такова его суть. Он поэт, а правда - не язык поэзии. Это оправданная ложь.

Да и говорю я сейчас не о Вивеке и не тебе, а про ложь.

Ложь, как и всякая халтура, отравляет меня. Этот яд парализует мою душу, оскорбляет и глубоко ранит. Нежели я такой плохой ценитель, что мне можно подсунуть кислое вино, выдав его за изысканную редкость? Право же…

@темы: Мысли вслух, Я

---

Вивек в эмиграции. Письмо от Сота Сила.

Письмо Сота Сила господину Вивеку.

И вот вновь я вижу несовершенство того, Вивек, кого ты создал за эти года. Изъян в материи и в содержимом двигающей силы – черного сердца, Эбенхарта. И если с материей уже ничего не поделать, то гладкость содержательной части меня пугает. Я сказал гладкость, и это достаточно точное определение. Ничто не смеет задерживаться взглядом ли, случайным движением ли на поверхности сердца. Все события, явления, объекты и субъекты подобно ветоши обтачивают камень, не оставляя заметного следа на его зеркальной поверхности. Или, говоря без твоих метафор - ни вещи, ни люди не являются чем-либо ценным для него.

Это пугает больше своими перспективами, чем своим наличием. Неоцениваемость окружения замыкает существо и влечет за собой его одиночество. Состояние комфортно, но оно пугает меня бесчувственностью. Ни одно человеческое существо не занимают сколь значимого места, и, чего уж там, стоит честно признать, нет никого, кого было бы жаль потерять. На сегодняшний день это обстоит именно так. Этому есть оправдание, но нет прощения.

Достижение совершенства. Стремление к нему. Ты спрашиваешь, не в этом ли проблема? А спрашиваю в ответ - может настоящая проблема лежит в твоих высоких критериях оценки? Поиск совершенства, нового совершенства, коль старый идеал оказался внезапно недосягаемым? Твоя вера в успех подвела тебя и не позволяет признать поражение? Обожествление, создание идола привело к печальным последствиям. Болезненная утрата, растянутая во времени на года. Неприятный опыт. И не говори, что тебя не предупреждали о таких последствиях. Даже сам ты говорил нечто подобное. Но так тяжело было принять неизбежное, что ты рискнул отбросить логику. А внутренний голос твердил не отступать, следовать намеченному маршруту. Или искать обходные пути, если препятствие было невозможно преодолеть наскоком.

Впрочем, сейчас ты умеешь отступать. Для тебя, мой старый друг, самое тяжелое испытание – признать границы собственных возможностей. Признать собственную несостоятельность в тех или иных материях. Признать, что не все достижимо. Самое тяжелое испытание. Самое тяжелое признание, которое все же приходиться иногда делать. Излишне часто на твой взгляд.

Чувствуешь необходимость изменений? Пробуешь проводить эксперименты? Но мне кажется, что привить чувствительность уже невозможно. Уже поздно. Точка бифуркации пройдена. Обратно система не вернется. Слишком большое сопротивление среды. И правда, как можно полюбить то и тех, что вполне могут причинить страдания или боль. Хороший способ не разочаровываться в людях – не верить им и в них с самого начала. Но я скажу так: не столь хороший, сколь удобный способ. Не повлечет за собой внезапных откровений.

Я задаюсь вопросом, нет ли иного решения. Поменять в корне подход? Не является ли проблема совершенства и бесчувственности всего лишь симптомом чего-то большего?

@темы: Мысли вслух, Я

---

Про удачный проект не зря говорят, что в него вложили душу.

Да, есть в ITшниках какое-то темное начало. Чувствуется в них бунт против природы. Бунт против биомассы, против дыхания, против гниения, смерти и циклов рождения.

Ведь чем программисты разных уровней в конечном счёте занимаются?

Создание псевдо-жизни из праха. Нежить на основе арсенид галлия, кремния, германия...

"Возьми щепотку пепла с обожженных костей и смешай его с песком. Начерти магические слова. Станцуй с бубном вокруг.

Используй свою душу, чтобы оживить голема. И дай ему Имя."

Некроманты.

Точно вам говорю.

Сжечь их!

@темы: Этика программирования, Мысли вслух, Я, Стёб

---

Ведь танец пьяного Шармата под луной

подобен суете ночного мотылька.

И созерцая их - ты постигаешь ЧИМ.

И в чем секрет?

Секрет такой:

ЧИМ не достичь без коньяка.

@темы: Постижение ЧИМ, Стёб

---

Вивек в эмиграции. Подлинная история литературы.

…Появились две гигантских дреморы, они несли большие каменные плиты и стали укладывать их как мост через пылающий огонь. Но не дреморы заставили эльфа закричать от ужаса. Ряды скампов расступились, враги столпились по сторонам, как будто чего-то боялись сами. Что-то показалось за ними. Что это, пока нельзя было рассмотреть: что-то похожее на большую тень, в середине которой видна была более темная фигура, по форме напоминающая многорукого человека, но гораздо больше. Перед ней, казалось, волной катился ужас.
Она подошла к краю огня, и пламя померкло, окутанное темным облаком. Потом одним прыжком она перелетела через щель. Пламя с ревом поднялось ей навстречу, повалил черный дым. За фигурой летела развевающаяся грива. В правой руке страшилища был топор, подобный языку пламени.
- Ай! Ай! - застонал Аландро Сул(*). - Дэйдра! Мехрун Дагон идет!
Ягрум Багарн смотрел широко раскрытыми глазами.
- Огненное Лихо Кагренака! - закричал он и, выпустив топор, закрыл руками лицо.
- Мехрун Дагон, - пробормотал Сота Сил. - Я теперь понимаю. - Он пошатнулся и тяжело оперся о свой посох. - Что за злосчастье! А я так устал, и Альмалексия так далеко.
***
Повелитель Дэйдра достиг моста. Сота Сил стоял на середине пролета, опираясь на зажатый в левой руке посох, в правой его руке холодно сверкал Разрубатель. Враг снова остановился, тень вокруг него раздвинулась, образовав четыре громадных руки. Он поднял свой топор. Из ноздрей чудовища вырывался огонь.
-Вот мы и встретились вновь, Сети - пророкотал демон. – Но сейчас ты один и Её меч больше не защитит тебя. Уйди с моего пути.
- Ты не пройдешь, - ответил Сота Сил. Темные легионы остановились, и наступила мертвая тишина. - Я Тайный Пламень Морровинда, Часовой Король Трех в Одном. Темный огонь не поможет тебе, Король Разрушений, возвращайся в пустоту Забвения! Ты не пройдешь!
Мехрун Дагон не ответил. Огонь в нем, казалось, умирал, но тьма нарастала. Он медленно ступил на мост и внезапно вырос до стен, но по-прежнему виден был Сота Сил, сверкающий в полумраке, он казался маленьким и очень одиноким, серым и согбенным, как высохшее дерево перед приближающейся бурей.
Из тени красным огнем сверкнул топор. В ответ белым пламенем блеснул Разрубатель.
Послышался звон, полетели искры. Дейдра отступил назад, его топор разлетелся на куски. Маг же пошатнулся на мосту, сделал шаг назад и снова встал прямо.
- Ты не пройдешь! - сказал он.
Мехрун Дагон снова прыгнул на мост. Хлыст его засвистел, рассекая воздух.
- Он не может оставаться один! - Неожиданно воскликнул Нереварин и побежал к мосту. - Морровинд!
- Септим и Акатош! - закричал Мартин Септим(**) и побежал за ним следом.
В этот момент Сота Сил поднял свой посох и с громким криком бросил его перед собой на мост. Посох разломился. Ослепительная вспышка белого пламени взвилась в воздух. Мост затрещал. Прямо под ногами у Князя Дэйдра он разломился. Камень, на котором стояло чудовище, обрушился в пропасть, но остальная часть моста удержалась и дрожала в пустоте над пропастью.
С ужасным криком дэйдра упал вперед, его тень понеслась вниз и исчезла. Но, падая, он взмахнул хлыстом, плети его обвились вокруг ног мага, потащив его к краю. Сота Сил пошатнулся и упал, вначале он уцепился за камень, но потом соскользнул в пропасть.
- И конец этих слов - Альмсиви!(***) - крикнул он, падая.
Огонь погас, наступила тьма.


(*) Вы не поверите, но Аландро Сул тоже каваище и няка - как и Орландо Блум.
(**) Вы вновь не поверите, но Мартина Септима в Обливионе озвучивал именно Боромир.
(***) Для достижения полного ЧИМ, эта фраза должна произноситься с влажным взглядом и благостью в голосе.

@темы: Морровинд, Цитаты, Стёб

---

Вивек в эмиграции. Подлинная история кинематографа.

Пересматривал BSG, серии середины четвертого сезона. Многое понял.

Сайлоны. Неоплаканное пламя, шестой дом, потерянное колено.

Если убить сайлона - он оживет в другом теле. Так же и дети Дагота - они не боятся смерти, они знают, что всего лишь уснут и проснутся - в другое время, в другом месте.

Сайлон может и не знать, что он сайлон. Он будет жить, как нормальный человек, любить, ненавидеть, бороться против других сайлонов - пока не прозвучит команда. Так же и дети Шестого Дома могут поколениями жить среди простых данмеров в ожидании рефренов.

Просыпается сайлон, услышав нужную команду. Так и Даготы - слышат музыку и слова предков.

"There must be some way out of here," said the joker to the thief.

"Должен же быть отсюда выход", сказал шут вору.

Эта песня включила полковника Сола Тая (Saul Tigh). Или мне стоит сказать - Дагот Тая (Dagoth Tay) из "Ядовитой Песни Морровинда"?

С Вором все ясно - старина Вивек. Ну а Шут - это дурак, сумасшедший, безумец, идиот, который спит в центре, - это Дагот Ур.

@темы: Морровинд, Мысли вслух, Слова, Цитаты

---

Вивек в эмиграции. Поучения благой Альмалексии.

Пытался переводить один текст, 12ый урок Вивека. Отчего-то вспомнился анекдот про осла и дракона...

Это случилось давно, во дни Ресдайна, когда Трибунал ещё ходил среди Велоти и учил их.

Пока Неревар обдумывал уроки правящих королей, Вивек заглянул в Морнхолд, где увидел много безобразий, что творили Альмалексия и Сота Сил. Узнав для себя много нового, Вивек отправился глубоко в пепельные земли, где принялся изучать Кодекс Мефалы на всех встречавшихся ему велоти. Даже мистики Кимери узнали его гнев, и потому закрывали свои рты и претворялись мёртвыми, когда бог проходил мимо них.

Так продолжалось долго, пока Вивек наконец не затрахал всех пустынников своими идиотскими проповедями. В этот момент Первый Угол Дома Бедствий, князь Молаг Бал обнаружил своё присутствие. Возникнув внезапно перед богом, Король Насилия поднял огненные сети из дурных земель и вызвал бури. Его легионы намеревались опутать ступни Вивека и сокрушить его, но бог только отмахнулся. Тогда Молаг Бал поднял свои шесть рук в доказательство значимости и значительности. Руки эти были испещрены календарями исчезнувших миров и рунами искушения.

-Страшно? - спросил он у Вивека.

-Ой, страшно, страшно, - ответил Вивек. - Впервые такого урода иметь буду...

@темы: Морровинд, Слова, Маразм крепчал, Стёб

---

И о прекрасном. О себе.

Градусник...

Я всегда называл его пессимистом. Зимой он только и твердил, насколько ему холодно. Неудивительно, ведь его шкала начиналась с нуля и вниз.

Пришло лето. Теперь я называю его счастливчиком - счастливые жары не замечают. Сейчас ему неопределенно тепло. И фиг поймешь насколько.

@темы: Я